Шнурок

Остановился как-то на улице милиционер шнурок завязать, а ему на спину кто-то прыгнул, и глаза его ладошками прикрыл, мол, угадай.

Ну, думает, сослуживцы шалят, кричит: «Чипига, ты что ли?» «Нет, не Чипига, — отвечает, — а лесной человек шишига. Щас в лес меня отвезёшь, а иначе съем». И так лязгнул над ухом зубьями, что ясно — нешуточно.

«Что ж, — думает милиционер, — посмотрим, на милиции много кто хотел прокатиться, да она сама кого хошь взнуздает». Ну и потрусил он под этим лешим потихонечку в лес, а сам случая подходящего ждёт.

Милицейский народ смекалист, море прорешетит. «А что, — спрашивает он у шишиги, — ты, небось поесть не прочь? Да и мне не грех подкрепиться, чтоб бежать было шибче — лес-то ещё далече. Может по куриной шаверме навернём? У меня тут Ахметка аж вдвойне крутит».

Ну что, кто ж задарма пожрать неохочь? Она хоть и нечисть, а шаверма своим запахом любую сатану с ума сведёт (грешники-то поди куда гаже пахнут, хоть и тоже — жарятся). «Эх, — говорит шишига, — ну давай что ли».

Подъезжают к ларьку. Шишиги слюна милиционеру аж зашиворот льётся, так вкусно. А милиционер дверь на кухню отпер, да спиною к печке, да и макнул шишигу всей задницею в горячий жир, да ещё по жаровне раскалённой провёл, так что пламени языки, да шерстью палёной пахнуло.

Взвыл тут шишига, со спины соскочил, а тут и Ахметка не сплоховал; как пошёл тесаками своими мельчить — только того шишигу и видели. Переглянулись наши герои и, дав волю смеху, съели по чебуреку.

А потом милиционер, дозавязав-таки свой шнурок, двинул далее по делам службы, а Ахметка стал вновь шавермы наворачивать. И даром что нечисть лесная, а до того вкусны были, что и по второй возьмут, а один седой электрик с собой и третью запросил.