Радуга

Медвежонок прижался спиной к печке. Ему было тепло-тепло и не хотелось шевелиться.

За окном свистел ветер, шумели деревья, барабанил по стеклу дождь, а Медвежонок сидел с закрытыми глазами и думал о лете.

Сначала Медвежонок думал обо всем сразу, и это «все сразу» было для него солнышко и тепло. Но потом под ярким летним солнышком, в тепле, Медвежонок увидел Муравья.

Муравей сидел на пеньке, выпучив черные глаза, и что-то говорил, говорил, но Медвежонок не слышал.

 — Да слышишь ты меня? — наконец прорвался к Медвежонку Муравьиный голос. — Работать надо каждый день, каждый день, каждый день!

Медвежонок помотал головой, но Муравей не пропадал, а кричал еще громче.

 — Лень, вот что тебя погубит!

«Чего он ко мне пристал? — подумал

Медвежонок. — Я и не помню такого Муравья вовсе».

 — Совсем обленились! — кричал Муравей. — Чем вы занимаетесь изо дня в день? Отвечай!

 — Гуляем, — вслух сказал Медвежонок у печки. — Так лето же.

 — Лето! — взвился Муравей. — А кто работать будет?

 — Мы и работаем.

 — Что же вы сделали?

 — Мало ли, — сказал Медвежонок. И еще тесней прижался к печному боку.

 — Нет, ты мне говори — что?

 — Скворечник.

 — Еще?

 — Камелек сложили.

 — Где?

 — У реки.

 — Зачем?

 — По вечерам сидеть. Огонь разведешь — и сиди. И Медвежонку представилось, как они с Ежиком сидят ночью под звездами у реки, варят чай в чайнике, слушают, как плещется рыба в воде, и чайник сперва урчит, а потом клокочет, и звезды падают прямо в траву и, большие, теплые, шевелятся у ног.

И так Медвежонку захотелось в ту летнюю ночь, так захотелось полежать в мягкой траве, глядя в небо, что Медвежонок сказал Муравью:

 — Иди сюда, садись у печки, а я пойду туда, в лето.

 — А соломинку ты за меня понесешь? — спросил Муравей.

 — Я, — сказал Медвежонок.

 — А шесть сосновых иголок?

 — Я, — сказал Медвежонок.

 — А две шишки и четыре птичьих пера?

 — Все отнесу, — сказал Медвежонок. — Только иди сюда, сядь к печке, а?

 — Нет, ты погоди, — сказал Муравей. — Трудиться — обязанность каждого.

— Он поднял лапку. — Каждый день...

 — Стой! — крикнул Медвежонок. — Слушай мою команду: к печке бегом, марш!

И Муравей выбежал из лета и сел к печке, а Медвежонок еле-еле протиснулся на его место.

Теперь Медвежонок сидел на пеньке летом, а Муравей поздней осенью у печки в Медвежьем дому.

 — Ты посиди, — сказал Медвежонок Муравью, — а придет Ежик, напои его чаем.

И Медвежонок побежал по мягкой теплой траве, и забежал в реку, и стал брызгаться водой, и, если поглядеть прищурившись, в брызгах возникала каждый раз настоящая радуга, и каждый раз Медвежонку не верилось, и каждый раз Медвежонок видел ее снова.

 — Эй! — крикнул Муравей в лето. — А кто обещал работать?

 — Погоди! — сказал Медвежонок. И снова стал, щурясь, брызгаться и ловить сквозь ресницы радугу.

 — Обязанность каждого — трудиться, — говорил Муравей, прижавшись к горячей печке. — Каждый день...

«Заладил, — подумал Медвежонок. — Ну как он не понимает, что это — лето, что оно — короткое, что оно вот-вот кончится и что каждый раз у меня в

лапах сверкает радуга».

 — Муравей! — крикнул из своего лета Медвежонок. — Не бубни! Разве я не работаю? Разве я отдыхаю?

И он снова ударил по воде лапой, прищурился и увидел радугу.